Белоярская крепость в истории Алтая

I. Предпосылки и исторические условия русского продвижения на юг Сибири. Начало крепостного строительства

История освоения территории современного Алтайского края Россией в XVIII в. неразрывно связана с историей крепостного строительства. «Прирастание» Сибирью для России еще со времен Ермака далеко не всегда было мирным. И если достаточно немногочисленные местные кочевые племена относились к русским людям относительно лояльно, то правители Джунгарского ханства — феодального государства, занимавшего значительные территории, расположенные к югу от Алтайских гор, были настроены гораздо менее миролюбиво. Правители Джунгарии, считали своими территории Верхнего Приобья, Верхнего Прииртышья, Верхнего Енисея, Барабинскую степь, а проживающее здесь коренное население, соответственно, своими подданными, с которых они собирали алман — дань. Поэтому естественно, что джунгары с враждебностью относились к возникновению здесь русских крепостей и поселений.

Рис. 1. Проездная башня Умревинского острога. Реконструкция. В начале XVIII в. в Западной Сибири складывается благоприятная обстановка для продвижения русских людей на юг, на территорию современной Новосибирской области и Алтайского края. Значительно увеличивается количество русского населения в сибири. Главный противник русского продвижения на юг Сибири — Джунгария втягивается в затяжные конфликты с Цинской империей и ее интересы устремлены далеко на юг. Джунгары переселяют в Центральную Азию сначала из Кузнецкой котловины — кыргызов, а затем в 1718-19 гг., обитавших в Верхнем Приобье, телеутов — тюркоязычные племена, являвшиеся своеобразным буфером между западными монголами и Россией. Наконец, огромные затраты на Северную войну между Россией и Швецией, требующие компенсации, развитие промышленности в центральных областях России, нуждающейся в металлургическом сырье, приводят к тому, что Петр I все настойчивее требует от сибирских воевод освоения южносибирских земель.

Проникновение России на юг Западной Сибири и ее закрепление здесь в этот период существенно облегчается. Основываются несколько острогов на территории Новосибирского Приобья: Уртамский острог в устье р. Уртам (1684 г.), Умревинский острог (Рис. 1) в устье р. Умревы (нач. XVIII в.), Чаусский острог (1713 г.), Берский острог (1716 г.).

Рис. 2. Указ Петра I о строительстве крепости в устье Бии и Катуни. Строительство крепостей и острогов в XVI-XVIII вв. являлось, в первую очередь, знаковым событием, носящим декларативный характер. Возведением крепостного сооружения в ключевом, важном в тактическом и стратегическом отношении месте, Россия заявляла, что данная территория со всеми угодьями, коренным и пришлым русским населением состоит в российском подданстве. Кроме того, строительство острога открывало путь к дальнейшей колонизации прилегающей к нему, зачастую довольно обширной, территории. В округе новой крепости, под защитой ее гарнизона селились «гулящие люди», основывались деревни, начиналась распашка земли. Приказчики крепостей и острогов являлись представителями российской государственной власти в Сибири. Остроги же осуществляли и фискальные функции, представляя собой центры сбора натуральной дани — ясака с местного населения.

Первый русский острог на территории современного Алтайского края был основан согласно указу Петра I, подписанного им в начале 1708 г. Кузнецкому воеводе М. А. Овцыну предписывалось приступить к строительству «в крепком месте» при слиянии рек Бии и Катуни крепости и размещению там гарнизона (рис. 2).

Рис. 3. План Бийской крепости 1718 г. В 1709 г. отряд кузнецких казаков, возглавляемый Я. Максюковым, достиг истока Оби и в короткий срок выстроил острог, названный по месту расположения Бикатунским. Но уже через год, летом 1710 г., Бикатунский острог, расположенный в очень удобном месте и перекрывающий дорогу на правобережье Оби был уничтожен джунгарским войском. Однако русская администрация не могла смириться с потерей такого удобного центра в Верхнем Приобье и И. Максюков вскоре получает приказ вновь приступить к строительству крепости. По ряду причин И. Максюкову не удалось повторить строительство в устье Бии и Катуни. Сам он ссылался на отсутствие здесь мест, пригодных для хлебопашества и сенокосов. В июне-июле 1717 г. им была основана Белоярская крепость на правом берегу Оби между устий рек Черемшанки и Чесноковки, недалеко от современного Барнаула. Вскоре, вблизи крепости появляются и первые деревни: Юдина, Клюева, Кармацкая, Барнаульская, Чесноковка. Уже через два года в ведомстве крепости числилось 95 дворов и 311 душ мужского пола.

В 1718 г. было возобновлено (на сей раз успешно) строительство крепости при слиянии Бии и Катуни, возникла Бийская крепость, впоследствии неоднократно перестроенная и ставшая одним из главных укрепленных пунктов Колывано-Кузнецкой укрепленной линии, здесь же располагалась и резиденция военного коменданта (рис. 3).

Строительство в 1720 г. Усть-Каменогорской крепости обеспечило расселение русских крестьян к югу.

Тем не менее, вооруженным столкновения случались неоднократно. Как следует из «памяти» первому приказчику Белоярской крепости С. Серебренникову от Кузнецкого воеводы полковника Б. А. Синявина Серебренниковым был послан из крепости «за реку Обь» довольно значительный отряд служилых людей (50 человек), которые встретились с калмыками и «бились с ними из ружья». В результате столкновения с обеих сторон были убитые и раненные. Синявин напоминает, что вооруженных столкновений необходимо избегать, а вести только наблюдение за противником, иначе «…ты казнен будешь смертью, чтоб такими посылками не потерять города, так же как и Бийской острог отдан напрасно калмыкам…».

Существовала также опасность полномасштабного военного конфликта. В 1733 г. из сообщения ясашных татар-двоеданцев в канцелярию Кузнецкого ведомства стало известно, что владетель Джунгарии Галад-Цэрэн (Галдан-Чирин) планирует идти «на Кузнецк войной в нынешнем 733 году, в летнее сенокосное или страдное время…». Поводом для развития конфронтации послужило желание Галдан-Цэрэна поселить подвластного ему князька «со всем кочевьем… на то место, на котором ныне живут Кузнецкого ведомства в острогах и слободах русские люди». Военного конфликта удалось избежать, однако последовало распоряжение привести, говоря современным языком, войска и крепости в состояние повышенной боевой готовности и предупредить население окрестных деревень, чтобы в случае начала конфликта незамедлительно укрывались в ближайших острогах.

II. Участие А. Н. Демидова в крепостном строительстве на Алтае.

Начиная со второй четверти XVIII столетия к освоению Алтая и, соответственно, к крепостному строительству активно подключается частный капитал. После пробных плавок Алтайских руд, проведенных демидовскими рудознатцами на р. Локтевке, было установлено богатое содержание в них металлов. А. Н. Демидов испрашивает разрешения на промышленную разработку руд и, получив его, незамедлительно приступает к строительству ручного медеплавильного завода сначала на р. Локтевке (1725 г.), затем Колывано-Воскресенского завода на р. Белой (1728 гг. (с. Колывань Курьинского района)). Несколько позднее А. Н. Демидовым закладывается Чагырский рудник на р. Чарыш, близ с. Усть-Чагырка (Краснощековский район), а в 1739 г. им был заложен и Барнаульский медеплавильный завод. Из опасения перед набегами «неприятельских воинских людей» при каждом этом предприятии Демидов, опять-таки с разрешения правительства, строит «своим коштом» крепости: Колывано-Воскресенскую, Барнаульскую, Шульбинскую (при Шульбинском заводе), Кабанову защиту (деревня Кабанова), форпост при Чагырском руднике.

Опасения были ненапрасными. По сравнению с государственными крепостями, демидовские находились в невыгодном положении. Джунгарские войска, памятуя о существовавшем договоре между Петром I и Цеван-Рабданом, а также опасаясь пусть малочисленных, но обученных и хорошо вооруженных гарнизонов, избегали нападений на казенные остроги, демидовские же нередко подвергались нападениям («ежели де строение Вашего Императорского Величества, то де на данную крепость ничего действовать не будет, а буде мужичье строение, то де будут воевать)». В 1730-1740 гг. и Колывано-Воскресенский завод и Чагырский рудник неоднократно подвергаются набегам кочевников.

Возможно, этим можно объяснить то, что Демидовым использовалась более совершенная система крепостной архитектуры, нежели царскими воеводами и служилыми людьми.

III. Инженерные особенности фортификационных сооружений в первой половине XVIII в.

Судя по немногим сохранившимся описаниям крепостей, возведенных в конце XVII — начале XVIII в. в Верхнем Приобье, в их основу была положена система, разработанная Онисимом Михайловым. Согласно «Уставу ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науки» (1677 г.), эта система с конца XVII столетия стала обязательной при крепостном строительстве. Крепость представляла собой типовое укрепленное сооружение, обладающее правильными геометрическими формами: «Строение одно, вокруг острога заплот, рубленой в лапу. По углам четыре башни, пятая башня, проезжая к бору, а к Енисею реке — ворота проезжие и вокруг оного острога выкопан ров и позади рва надолбы. А в этом месте имеется две избы, да четыре избы под башнями, два анбара, да анбар на берегу Енисея», «Он состоит из четвероугольной деревянной крепости, обведенной рвом и окруженной рогатками, величиною 50 сажен квадратных, по углам с башнями, и двои ворота, внутри построены пять казарм, магазейн, пороховой погреб…» (Саянский острог). «… построил я рубленную деревянную крепость мерою длину и поперег двадцать сажен, по углам четыре башни, а под башнями жилых четыре избы, а посреди крепости казенный амбар, где держать пороховые и всякие казны…» (Белоярская крепость).

Рис. 4. План «малой» крепости Колывано-Воскресенского завода. 1730-е гг. А. Н. Демидов, очевидно, учитывая напряженную обстановку, при строительстве крепостей для своих промышленных предприятий использовал более передовую фортификационную систему, предложенную С. Вобаном, что указывает на то, что промышленник был знаком с переведенными на русский язык трудами западноевропейских инженеров. Если крепость первого ручного завода, основанного на р. Локтевке представляла собой лишь тыновую ограду без башен, то уже первая малая крепость при Колывано-Воскресенском заводе, построенная двумя-тремя годами позже выглядит совершенно иначе. В описании демидовского имущества, составленном комиссией А. В. Беэра отмечено, что малая крепость обнесена палисадом, длиной и шириной 40 сажен. Палисад окружен валом, имевшим 1 сажень высоты и ширину по верху 2 аршина. За валом следует сухой ров, ширина которого по верху составляет 2,5 аршина, глубина — 1? аршина и 2 вершка. Перед валом периметр крепости обнесен рогатками. Крепость имеет две проездные башни Главную и Воскресенскую, а также четыре расположенных по углам квадрата бастиона, под одним из которых располагался «пороховой погреб» — арсенал. Согласно плану малой крепости, приведенному в книге де-Геннина «Описание горных Уральских заводов» (1734 г.) она полностью соответствует типу «четырехугольник с бастионами» (рис. 4).

Рис. 5. Колывано-Воскресенский завод. Реконструкция М. Юдина.
Рис. 6. План «малой» и «большой» крепостей Колывано-Воскресенского завода. Большая крепость Колывано-Воскресенского завода, построенная в промежутке между 1728 и 1737 гг. была близка к типу вобановского «полушестероугольника», упираясь своим северным краем в заводской пруд и гору Фабричную и имея на западном и восточном углах два бастиона — Ивановский и Васильевский (рис. 5, 6).

Рис. 7. Фасад и разрез Капитанской башни Колывано-Воскресенского завода. Реконструкция. При этом большая крепость в 1737 г. обладала двумя башнями — Капитанской и Майорской. Любопытно, что башни имели не характерную для них срубную конструкцию, а менее прочную и долговечную каркасную — «забраны в столб плахами» (рис. 7). Возможно, отчасти это объясняется стремлением А. Н. Демидова удешевить строительство, отчасти тем, что количество лесов в окрестностях завода было ограничено, что, кстати, со временем послужило причиной его закрытия, сначала временного, а затем и постоянного, а с 1800 г. и перепрофилирование в Колыванскую шлифовальную фабрику.

Справедливости ради следует отметить, что Демидовым не всегда использовалась передовая западноевропейская фортификационная система. Описаний форпоста при Чагырском руднике, к большому сожалению, не сохранилось, но можно сделать заключение о крепости при Барнаульском заводе. Однако, согласно реконструкции Барнаульской заводской крепости, сделанной в 1950-х гг. М. Юдиным, здесь использовалась традиционная система О. Михайлова, т. е. крепость была выстроена без использования бастионов, ее основными оборонительными элементами, наряду со стенами, рвом и валом являлись боевые башни. Очевидно, это связано с тем, что Барнаульский завод располагался в «глубоком тылу», хотя реальная опасность нападения «неприятельских воинских людей» и на него все же существовала.

IV. Плановое государственное крепостное строительство в середине — второй половине XVIII в.

После смерти А. Н. Демидова его Алтайские заводы становятся собственностью императорского Кабинета. Строительство оборонительных сооружений, учитывая начавшуюся и все возрастающую добычу главного валютного металла — серебра, приобретает плановый характер. Еще до перехода Алтайских заводов в собственность Кабинета Е. И. В. представители императорской администрации в Сибири и на южном Урале выступали с предложениями о модернизации военных линий, защищавших южные рубежи империи. Так, в 1743 г. с проектом перестройки Иртышской и Колыванской линии выступили оренбургский губернатор, тайный советник Неплюев и сибирский губернатор, генерал-майор Сухарев. «1. От Чернолуцкой слободы, куды придет от Тоболу линия вверх по Иртышу до Семипалатной крепости прибавить между настоящих другие крепости и редуты, чтоб формальную линию содержать. 2. От Семипалатной крепости вести линию чрез Демидова Колывановоскресенские заводы, ибо тут есть и всероссийское владение, до помянутого Телеуцкого озера, яко от оного к китайской границе непроходимыми горами зовомыми Соянской камень, от Зюнгорских степей разделило; строя крепости и редуты как- то обыкновенно на линиях. К содержанию тех линий людей вновь почти непотребно будет, ибо с одну сторону обретающихся ниже Чернолуцкой слободы по Иртышу, так же и из внутренних городов и острогов, яко-то: Красноярска, Кузнецка, Белоярска, Малышевска, Битунска [очевидно, „Бикатунска“] и других служилых людей на те линии вывести возможно, ибо те места останутся внутри линей под прикрытием оных, а з другого и новоучрежденный сибирский драгунский полк, который доныне между Тоболу и Иртыша на форпостах находится…».

Согласно данному проекту, на разведку местности и дорог по предполагаемому маршруту строительства крепостей от Семипалатинска через Колывань до Телецкого озера, под видом купца, направляется крестьянин Петр Шелегин с отрядом, численностью 96 человек. Однако, вскоре он сталкивается с отрядом татар, имеющим пятикратный численный перевес, и вынужден повернуть обратно, не выполнив задания. Вслед за Шелегиным, тем же маршрутом должен был пройти капитан-инженер Плаутин, имеющий подробные инструкции, но, после известия о неудаче Шелегина, его задание было отменено.

При обсуждении проекта Неплюева-Сухарева, с учетом неудачи Шелегина, в Коллегии иностранных дел выражается опасение в резко отрицательной реакции Галдан-Цэрэна на строительство новых крепостей, что представляется весьма опасным, поскольку русских войск на юге Сибири, по мнению Коллегии, мало. При этом члены Коллегии приходят к парадоксальному выводу: строить крепости можно, но следует делать это в строжайшей тайне.

В 1744 г., согласно указу Кабинета Е. И. В., в преддверие перестройки пограничных военных линий собирают сведения о уже имеющихся крепостях, Сибирской губернии. Дело доходит до курьезов. Из доношения в Правительствующий Сенат из Сибирского приказа от 20 июля 1744 г. следует, что приказ не располагает данными о том, в каком состоянии находятся крепости, где и сколько человек регулярного и нерегулярного войска расквартировано, каково количество вооружения нет. Более того, Сибирский приказ предоставляет в Сенат и неверные данные о местах расположения крепостей Кузнецкого ведомства: «В Кузнецком уезде: Бикатунская, а по ландкарте Бикатунская на р. Бие с верховья (!) той реки. Белоярская на низе реки Бие (!) на устье реки Чесноковка, которая впадает в вышеуказанную реку Бие (!)».

Не лучше обстоит дело и в отношении других военно-инженерных объектов, когда спустя более чем десять лет, никто не может дать ответа на запрос Сибирской инженерной команды: когда и согласно какому указу построены крепости (по списку).

И все же, в середине — конце 1740-х гг. было заложены сразу три новых крепости: Ануйская, Катунская, Смоленская (сведений о типе этих крепостей в исторических документах не обнаружено, их материальные остатки до наших дней не сохранились). Протяженность старой Колыванской линии, простиравшейся от Усть-Каменогорска до Бийска составила 380 верст, она включала в свой состав 36 военно-инженерных объектов, общая численность гарнизонов составляла чуть более полутора тысяч человек. Регулярными войсками командовал генерал Киндерман.

Строительство и ремонт крепостей продолжает оставаться насущным вопросом и в середине столетия. Деревянные конструкции недолговечны, возводились, по нехватке времени, скорее всего, из сырого леса и поэтому быстро приходили в негодность. Исходя из этого, в 1754 г. принимается решение о строительстве в камне трех крепостей: Шульбинской, Змеевской и Колвыано-Воскресенской. Составление смет на строительство было поручено штык-юнкеру Варфоломею Пичугину. Согласно представленной им смете, только на строительство каменной крепости Колывано-Воскресенского завода требовался 1 год, 382 человека и 5834 рубля 75 копеек. К сожалению, плана будущей крепости к смете не приложено, а из сметы неясно, к какому типу должна была бы принадлежать планируемая крепость. Впрочем, денег на ее строительство так и не нашлось.

Рис. 8. План Верх-Алейского форпоста. К концу 1750-х гг. резко изменяется обстановка в Центральной Азии. В результате активных боевых действий Цинский Китай уничтожает Джунгарию. Часть Цинского двора выступает за развязывание военного конфликта и с Российской империей за влияние на юге Сибири. В этих условиях необходимость модернизации пограничных укреплений существенно возрастает.

В 1760 и 1761 гг. военное ведомство вместе с Коллегией иностранных дел и горным начальством предпринимает две секретные экспедиции к верховьям реки Бухтармы и к озеру Нор-Зайсан. Экспедиции преследуют сразу три цели: 1. Выбор удобных мест для строительства крепостей и форпостов; 2. Поиск новых рудных месторождений и выбор мест для строительства новых металлургических предприятий; 3. Выбор удобных мест для расселения крестьян. По итогам этих экспедиций генералами Шпрингером и Деколонгом в 1764-1765 гг. и был подготовлен проект перестройки Колыванской пограничной линии. Согласно этому проекту, протяженность Колыванской дистанции составила 357,5 версты, ее Кузнецкий участок протянулся на 300 верст. Новая Колывано-Кузнецкая линия включала в себя более 30 военно-инженерных объектов: крепостей, форпостов, редутов, маяков, полумаяков, защит. Старая архитектурная система XVII столетия была забыта. Все сооружения строились согласно вобановской системе, что видно из материальных остатков немногих сохранивших укреплений, входивших в состав линии (форпосты Верх-Алейский (рис. 8), Тигирецкий, редут Ключевской, защита Белорецкая, маяк Яровской) и сохранившихся планов редута Сайлапского, форпоста Сайдыпского, крепости Бийской и др.

Строительство было, в основном, завершено к середине 1770-х гг. Все укрепления возводились из земли и дерева, окружались валами и рвами, которые, по возможности, заполнялись водой (форпост Тигирецкий), стены валов и рвов укреплялись плитняком, бутовым камнем, крупным галечником.

Однако, к началу 1770-х гг. опасность набегов кочевников на российские поселения и заводы на Алтае постепенно сходит на нет. В Китае побеждает партия сторонников мирного развития отношений с Россией, соответственно, отпадает и необходимость в строительстве и поддержании оборонительных сооружений. Часть их превращается в села или казачьи станицы, часть покидается совсем. Крепостные сооружения ветшают, приходят в негодность. Некоторое время сохраняют свое значение Бийская и Кузнецкая крепости, но и они выполнят в основном административные и, отчасти, полицейские функции. Гарнизоны крепостей, после вывода в 1808 г. регулярных войск составляют исключительно казаки.

По материалам проекта «Белоярская крепость — российский форпост на Алтае»